Cанатана-Дхарма: Вечный путь к истине и гармонии
Cанатана-Дхарма: Вечный путь к истине и гармонии
Недавно Председатель Ауровиля, как сообщается, спросил, не предназначен ли Ауровиль для того, чтобы поднять санатана-дхарму на более высокий уровень и создать гностических существ. Поскольку я, и, возможно, многие другие ауровильцы, не знакомы с выражением “санатана-дхарма” и никогда раньше не слышали, чтобы оно было связано с Ауровилем, я решил попытаться узнать больше о нем и о том, как его понимал Шри Ауробиндо.
Я проконсультировался с ученым, который знаком как с санскритскими текстами, так и с работами Шри Ауробиндо, а также с другими источниками, и вот что мне удалось выяснить на данный момент.
Многие индусы сегодня верят, что Санатана Дхарма – что означает “вечная религия” или “неизменный закон” – было первоначальным санскритским названием индуистской религии, и что оно использовалось для того, что сейчас называется индуизмом в древние времена. Однако мне сказали, что это не так. Этот термин вообще не встречается в Ведах и Упанишадах, а если он и встречается в старых текстах, таких как “Махабхарата”, то всегда означает что-то вроде “вечный закон” или “древнее правило”. Эта фраза никогда не приравнивает вечную религию к индуизму.
Это подтверждает известный современный учитель индуизма Чандрашекхарендра Сарасвати Свами, который в 1995 году написал: “Индуизм не был названием нашей религии в далеком прошлом. Он также не был известен как “вайдика мата” (ведическая религия) или “санатана дхарма” (древняя или вечная религия). Наши основные тексты не называют нашу веру никаким именем”.
На самом деле, похоже, что до третьей четверти девятнадцатого века этот термин не применялся к индуистской религии. Затем он стал использоваться для определения ортодоксального индуизма теми индуистскими группами, которые чувствовали угрозу от попыток очистить индуизм от некоторых практик. И только в начале двадцатого века этот термин стал применяться к современной или неоведантистской форме индуизма, которая представляла себя как “универсальная религия”.
Шри Ауробиндо оказал на это влияние, поскольку в своей знаменитой речи в Уттапаре в 1909 году он широко использовал этот термин. Он сообщил, что во время своего заключения слышал голос Бога, который сказал ему:
За этот год уединения тебе было показано нечто, в чем ты сомневался, и это нечто – истина индуистской религии. Именно эту религию Я возношу перед миром, именно ее Я усовершенствовал и развил через риши, святых и аватаров, и теперь она отправляется выполнять Мою работу среди народов. Я поднимаю эту нацию, чтобы она передавала Мое слово. Это Санатана Дхарма, это вечная религия, которую вы не знали раньше, но которую я открыл вам сейчас”.
Однако определение Шри Ауробиндо “Санатана Дхарма” было гораздо шире, чем просто ярлык для ортодоксального индуизма.
Ибо, продолжал он,
Это индуистская религия только потому, что индуистская нация сохранила ее, потому что на этом полуострове она выросла в уединении моря и Гималаев, потому что на этой священной и древней земле она была передана арийской расе для сохранения в веках. Но она не ограничена пределами одной страны, она не принадлежит исключительно и навсегда какой-то ограниченной части света. То, что мы называем индуистской религией, на самом деле является вечной религией, потому что это универсальная религия, которая включает в себя все остальные. Если религия не является универсальной, она не может быть вечной. Узкая религия, сектантская религия, исключительная религия может жить только в течение ограниченного времени и с ограниченной целью”.
И он подчеркнул эту универсальность в своей пересмотренной версии речи, опубликованной месяц спустя в “Кармайогине”:
У этой санатана-дхармы много писаний, Веды, Веданта, Гита, Упанишады, Даршана, Пураны, Тантра, и она не может отвергнуть Библию или Коран; но ее настоящее, самое авторитетное писание находится в сердце, в котором обитает вечное”.
Другими словами, он хотел сказать, что универсальность санатана-дхармы проистекает из универсальности духовного опыта. И они могут быть доступны людям из разных религий или даже тем, кто вообще не исповедует никакой религии.
Однако поразительно то, что после политического периода Шри Ауробиндо в начале 1900-х годов он почти никогда не использовал фразу “санатана-дхарма”. Оно не встречается ни в одной из его основных работ, ни в более поздних сочинениях, включая “Письма о йоге”. Возможно, это связано с тем, что он считал это выражение неадекватным, чтобы охватить трансформационную работу, которую он начал, или, возможно, потому, что он больше не идентифицировал себя как “индуиста”. Его отношение к индуизму в целом также изменилось в годы пребывания в Пондишери.
Он продолжал восхищаться и вдохновляться тем, что он называл тремя фундаментальными “кредо” индуизма. “Осознание Единого, Бесконечного, которое принимает множество форм. Затем принятие множества путей подхода к этому Единому. И наконец, самое важное… понимание того, что, хотя к Высшему или Божественному можно приблизиться через универсальное сознание и проникая сквозь всю внутреннюю и внешнюю природу, Оно или Он может быть встречено каждой индивидуальной душой в самой себе, в своей собственной духовной части, потому что в ней есть нечто, что тесно едино или, по крайней мере, тесно связано с единым божественным Существованием”. Эти три вещи, заключал он, “составляют всю индуистскую религию, ее существенный смысл и, если необходимо какое-либо кредо, ее кредо”.
Однако он все больше отдалялся от какой-либо формальной приверженности этой религии. Подчеркивая это, в письме к брату, написанном в апреле 1920 года, он писал: “Я не святой и даже не религиозный человек. У меня нет ни религии, ни кодекса поведения, ни морали”. Он хотел установить “не фиксированную и жесткую форму, как в старом арийском обществе, не застойное захолустье, а свободную форму, которая может распространяться, как море в своих многочисленных волнах”.
Он не запрещал своим последователям использовать религиозные практики в личной жизни, но был непреклонен в том, что Ашрам не является “религиозной ассоциацией”. “В Ашраме нет вероучения или набора догм, нет руководящего религиозного органа, – объяснял он, – есть только учение Шри Ауробиндо и определенные психологические практики концентрации, медитации и т.д. для расширения сознания, восприимчивости к Истине, овладения желаниями, открытия божественного “я” и сознания, скрытого внутри каждого человеческого существа, высшей эволюции природы”.
Английскому ученику, который задавался вопросом, не дисквалифицирует ли его “неиндуистская” природа каким-то образом для занятий йогой, Шри Ауробиндо написал: “В йоге принципиально важно не индуистское или западное мировоззрение, а психический поворот и духовный порыв, а они везде одинаковы”.
Когда другой ученик заметил, что Ашрам отдает предпочтение индуизму, потому что большинство его членов были выходцами из индуистской среды, ответ Шри Ауробиндо был однозначным:
“Если бы этот Ашрам был здесь только для того, чтобы служить индуизму, меня бы в нём не было, и Матери, которая никогда не была индуисткой, в нём не было бы”.
“Это далеко не моя цель, – писал он в 1935 году, – пропагандировать какую-либо религию, новую или старую, для человечества в будущем. Открыть путь, который все еще закрыт, а не основать религию – такова моя концепция”.
Несомненно, именно поэтому Мать так категорично заявила, что в Ауровиле нет места религиям.
Возможно, Председатель имел в виду, когда говорил о необходимости для ауровильцев вывести санатана-дхарму на новый уровень, не то, что мы должны создать новую религию или быть связанными формами старой, но то, что мы должны поднять все истинное – “вечное” – в религии на новый уровень в наших индивидуальных и коллективных усилиях “разблокировать путь” к высшему сознанию как шаг к созданию гностических существ.
В любом случае, каковы бы ни были намерения и смысл слов председателя Ауровиля, я благодарен ему за то, что он своим замечанием побудил меня начать процесс открытия, который углубил мое понимание Шри Ауробиндо.